КАНДАЛАКШСКИЙ
заповедник
РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
В
списке растений Кандалакшского
заповедника 633 вида высших растений (без
мхов), или около 55% флоры Мурманской
области (1162 вида).
Участки
заповедника лежат в двух флористических
провинциях: Североевропейской (Кандалакшский
залив) и Арктической (Мурманское
побережье). Флора островов и побережий
Кандалакшского залива значительно
богаче тундровой: она насчитывает 537
видов, принадлежащих к 64 семействам,
против 306 видов из 51 семейства, найденных
на баренцевоморских участках
заповедника.
Кандалакшский
залив находится на стыке трех
флористических районов: Имандровского,
Варзугского и Топозерского (Раменская,
1983). Кроме того, в заповеднике много
растений, свойственных морским
побережьям. Здесь произрастает почти
половина — 46% — всех видов, известных в
Мурманской области. Наиболее богаты
семейства осоковых (71 вид), злаков (59) и
сложноцветных (49); меньше розоцветных (29),
гвоздичных (23), лютиковых (18) и ситниковых
(17 видов). Эти 7 семейств представляют
половину флоры региона. Довольно много
здесь также ивовых и орхидных (по 16 видов).
Ядро флоры (70%) представлено видами,
широко распространенными в лесной зоне
северного полушария. Видов арктического
происхождения 12%, а среднерусских — 2,5%.
Значительна доля растений
субарктических и эндемичных видов.
Преобладающим
типом растительности являются
северотаежные леса. Они занимают почти
80% заповедных земель. На большей части
этой территории доминируют сосновые
насаждения, и только на Турьем мысе и
некоторых небольших островах — ель.
Чистые сосняки и ельники встречаются
нечасто и занимают небольшие площади.
Обычно сосна и ель растут в смеси друг с
другом или с березой, реже — с осиной.
Сосняки
Мурманской области образованы северной
формой сосны обыкновенной, которую
иногда выделяют в особый вид — сосну
Фриза, или лапландскую. По сравнению со
среднерусской сосной она имеет
относительно короткие иглы, но их в 2-2,5
раза больше. Жизнь хвои намного
продолжительнее, чем у более южных сосен:
не 2-3 года, а 4-6 и даже 7 лет.
Сосна
может расти на самых разных почвах и в
крайне различающихся условиях
увлажнения. Замечательным примером
способности сосны произрастать в местах,
казалось бы, совершенно непригодных для
древесной растительности, является
сосняк скальный. Он распространен на
почти лишенных почвенного покрова
выходах горных пород, иногда даже на
сглаженных поверхностях «бараньих лбов».
Совершенно обнаженные участки скал
перемежаются здесь с пятнами лишайников.
Некоторые из них — накипные, живущие
прямо на камнях, — имеют вид
порошкообразного налета или корочки на
поверхности скалы. Листоватые и
кустистые лишайники, в том числе
различные ягели, поселяются там, где
имеется хотя бы назначительный слой
песка или каменной крошки, и нередко
образуют на скалах сплошной плотный
покров. Постепенно под ним
накапливаются продукты разрушения
лишайников, которые перемешиваются с
минеральной крошкой и образуют
подстилку, пригодную для жизни высших
растений. Тогда здесь и поселяются
первые сосны.
Корни
деревьев стелются по поверхности скал
под лишайниковым покровом. На ровных
скалах им не за что зацепиться, поэтому
сосны тут неустойчивы и легко
выворачиваются ветром. Деревья, корни
которых углубляются в трещины между
камнями, менее ветровальны и живут в
условиях лучшего увлажнения и питания,
так как в трещинах накапливается грунт и
долго сохраняется влага. Сосны на скалах
обычно не бывают выше 5-10 м, растут
разреженно, часто имеют паукообразную
форму. В наземном покрове обычны
брусника, вороника, толокнянка, вереск и
некоторые другие растения, обилие
которых увеличивается по мере
нарастания подстилки. Когда она
достигает толщины 2-3 см, в древостое
появляются березы, а в покрове — мхи-ксерофиты
(гедвигия, киэрия и др.).
Сходным
типом леса покрыты верхние части хорошо
дренированных всхолмлений и гряд
ледникового происхождения, а также
древние наносные морские террасы.
Осадки быстро просачиваются через
толстый слой песка и гравия, а
увлажнение поверхности почвы
оказывается таким же недостаточным, как
и на скалах. Сама почва здесь развита
лучше, но ее сухость препятствует
развитию кустарничков. Напочвенный
покров здесь образуют преимущественно
ягельные лишайники, в связи с чем такие
боры называют беломошниками. Деревья в
этих условиях обладают развитой
корневой системой и получают из
почвенной подстилки больше питательных
веществ. Высота сосен достигает 10-12 м,
среди них есть примесь березы,
встречаются одиночные осины и кусты
можжевельника.
Основная
масса сосновых лесов заповедника
представлена борами — брусничниками и
черничниками. Боры-брусничники занимают
главным образом ровные возвышенные
плато и верхние части склонов с
относительно хорошим увлажнением,
черничники — средние и нижние части
склонов с наиболее благоприятным
режимом увлажнения. Почвы здесь заметно
богаче питательными веществами. В таких
сосняках почти всегда имеется примесь
ели и березы, иногда можжевельника, ивы и
рябины. В черничных и брусничных борах
почва бывает скрыта под сплошным
покровом зеленых мхов-мезофитов,
относящихся в основном к родам,
плевроциум, гилокомиум и дикранум.
Только в узкой полосе вдоль берега моря (шириной
от 5-10 до 50 м) зеленые мхи изреживаются,
иногда почти исчезают, и ягодные
кустарнички становятся в покрове
доминирующей формой. Здесь нередко
встречаются сосняки-вороничники, в
которых этот кустарничек резко
преобладает, а иногда бывает почти
единственным видом. В условиях
достаточного увлажнения и на более
богатых почвах сосны в зелё-номошных
борах хорошо развиты, достигают в высоту
24 м, а в диаметре — 105 см.
В
самых нижних частях склонов, в
межгрядовых понижениях, по окраинам
болот и многих озер, т. е. в местах с
избыточным увлажнением, зеленые мхи
постепенно уступают место влаголюбивым
мхам-гигрофитам, преимущественно
сфагновым. В условиях избыточного, но
еще не застойного увлажнения сфагновые
мхи занимают влажные понижения в
микрорельефе, а на кочках растут зеленые
мхи и кустарнички — багульник, голубика,
черника, меньше — брусника и вороника.
По мере приближения к заболоченным
участкам сфагновые мхи все выше
поднимаются по бокам кочек и наконец
заселяют их целиком. Одновременно
уменьшается количество ягодных
кустарничков, и в покрове появляются
типичные болотные виды — морошка,
клюква, сабельник, вахта, разнообразные
осоки. Местами хорошо развиты заросли
карликовой березки (ерника) высотой 50-70
см. Древостой здесь значительно хуже,
чем в борах-черничниках и брусничниках,
но его еще нельзя назвать угнетенным.
Среди сосен встречаются ольха, береза,
ель, различные виды ив.
Сосна
растет и на самих болотах, где
поселяется на крупных кочках. В
зависимости от степени обводнения
деревья бывают в той или иной мере
угнетены, их размеры уменьшаются. В
наиболее неблагоприятных условиях
высота их не превышает 1,5-2 м, кроны
развиты крайне плохо, хвоя очень мелкая,
стволики и ветви покрыты лишайниками.
Еловых
лесов в заповеднике почти в 4 раза меньше,
чем сосновых. Они образованы двумя
видами елей: сибирской, которая
преобладает, и финской. Различия между
ними не всегда четкие, и по всем
признакам можно увидеть переходные
формы. Ель финская является
промежуточным звеном, возможно,
гибридом сибирской и европейской ели,
северная граница распространения
которой проходит несколько южнее
заповедника.
Еловые
леса занимают участки с относительно
богатыми почвами и благоприятным
режимом увлажнения. Это пологие склоны,
плоские межгрядовые и приозерные
понижения с достаточно дренированными,
влажными, иногда и слабо заболоченными
грунтами. В напочвенном покрове здесь
обильны зеленые мхи и ягодные
кустарнички — брусника, черника и
вороника. Как и в сосняках, близ берега
моря зеленые мхи изреживаются, и
основное место в покрове занимают
кустарнички, а также полукустарничек
дерен шведский. Еловые леса в среднем
выше сосновых. Самое большое измеренное
дерево имело в высоту 33,5 м, а в диаметре
— 80 см.
Ель
менее пластична, чем сосна, и хуже
переносит как недостаток, так и избыток
влаги. На скалах она встречается лишь
единично по микропонижениям, где развит
маломощный почвенный слой, На песчаных
возвышенностях она поселяется тоже
только в местах с более богатой почвой и
достаточной влажностью. В условиях
избыточного увлажнения встречаются два
основных типа елового леса: приручейный
травяной и приболотный сфагновый.
Травяные ельники тянутся узкими лентами
по 10-25 м шириной вдоль ручьев и временных
водотоков. В древостое здесь всегда
много березы, растут ольха, ивы,
можжевельник, иногда черемуха. В
травяном покрове — вейники, перловник,
различные осоки, хвощи, щучка, дерен
шведский, герань лесная, нередки участки
папоротников. Ель здесь уже страдает от
начинающегося заболачивания: много
суховершинных деревьев, высота их не
больше 20 м, стволы и ветви обрастают
лишайниками. Сфагновые ельники занимают
межгрядовые понижения и окраины болот.
Ель тут растет еще хуже, всегда с большой
примесью березы и сосны. Между кочками —
сфагновые мхи и болотные травы, на
кочках — зеленые мхи, ягодные
кустарнички и некоторые луговые
растения.
Березовые
леса в таежной зоне обычно развиваются
по вырубкам и гарям хвойных лесов, т. е.
имеют вторичное происхождение. Таких
мест в заповеднике немного. Коренные
первичные березняки приурочены к
долинам рек, ручьев и временных
водотоков, а также морским побережьям.
Они образованы несколькими видами берез,
в том числе пушистой и извилистой.
По
долинам ручьев и других водотоков в
условиях переувлажненности и
заболоченности развиваются сфагновые
березняки. Здесь лишь в верхних частях
кочек, на которых растут березы,
сохраняются зеленые мхи, а в основном
наземный покров образован сфагнами,
осоками, хвощами, пушицей и другими
влаголюбивыми растениями. По морским
берегам на хорошо дренированных
песчаных грунтах тянутся узкой, полосой
между приморским лугом и хвойным лесом
кустарничково-зеленомошные березняки.
Как всегда, в приморской полосе зеленые
мхи сплошного покрова не образуют,
иногда их бывает очень мало.
Преобладающее место занимают вороника,
брусника, черника и шведский дерен.
Здесь часто встречаются ярко цветущие
травянистые растения — герань лесная,
иван-чай, золотая розга, колокольчики,
ястребинки и др. Разнотравное березовое
криволесье есть на островах,
расположенных в широкой части
Кандалакшского залива, в частности на
некоторых островах Кемь-лудского
архипелага. Значительная часть их
безлесна, и только в закрытых от ветра
понижениях находятся лесные куртины,
образованные в основном березой
извилистой. Высота деревьев меняется в
зависимости от глубины ложбин, так как
их верхушки, выступающие над краями
ложбины, часто отмирают под
воздействием зимних ветров. Общий вид
этих березняков напоминает типичное
альпийское или лесотундровое
криволесье: березы кривоствольные,
основания стволов часто прижаты к земле,
напочвенный покров образован
различными кустарничками и
разнотравьем.
Осиновые
леса почти всегда развиваются на месте
вырубленных или сгоревших еловых. В
заповеднике их всего 17 га. Они
приурочены к хорошо увлажненным и
относительно богатым почвам с близким
положением грунтовых вод. Осина чаще
растет в виде примеси в других типах
леса. На Ковдском полуострове, на
границе заповедника с Ковдозерским
лесхозом, в сосновом лесу имеется
небольшая группа старых, необычно
крупных осин. Самое мощное из этих
деревьев больше 60 см в диаметре, тогда
как обычно толщина осин на севере не
превышает 30-40 см. Возраст этого дерева
около 200 лет, что для осины очень много.
Кое-где
на морских берегах встречаются
единичные экземпляры кедра (появление
этих деревьев здесь, видимо, связано со
случайным заносом кедровых орешков
людьми). Самое крупное дерево, «рождение»
которого относится к середине 20-х годов,
более 10м высотой. Нижние ветви его,
лежащие прямо на земле, укоренились, и
сейчас оно окружено молодой порослью.
Это единственный регулярно
плодоносящий кедр в Мурманской области.
Болота
в беломорских участках заповедника
занимают более 12% всей суши. Они развиты
в плоских понижениях, куда стекает вода
с прилегающих возвышенностей, озер, на
равнинных участках с плохо
дренированным грунтом и даже на пологих
склонах. Преобладают низинные болота,
значительную часть площади которых
занимают наполненные водой мочажины.
Для этих болот характерно либо
отсутствие мохового покрова, либо
разреженный покров из очень
влаголюбивых мхов, которые могут расти
как по низким заболоченным берегам и
кочкам, так и под водой на дне мочажин (дрепанокладус,
скорпидиум, каллиэргон). На верховых
болотах, которые увлажняются главным
образом атмосферными осадками,
развивается сплошной покров из
различных сфагнов.
По
составу травяно-кустарничковой
растительности болота подразделяются
на осоковые, пушицевые и кустарничковые.
Осоковые и пушицевые болота могут быть
как верховые, так и низинные. Основу
травостоя в них составляют различные
виды осок и пушица, иногда с участием
тростника. В обводненных местах обычны
такие растения, как вахта, сабельник,
ситник, пузырчатки, росянка
длиннолистная, жирянки, иногда
багульник, ерник. Кустарничковые болота
располагаются на плоских равнинах в
условиях, исключающих сильное
обводнение. Основу покрова в них чаще
всего составляет вереск, иногда в смеси
с пушицей или морошкой. В других случаях
фоновой формой является ерник.
Особое
положение занимают грядово-мочажинные
болота, характерные для лесной зоны
Кольского полуострова и северной
Карелии. Они часто располагаются на
пологих склонах и тогда представляют
собой как бы ряд заполненных водой
ступенек, уровень воды в каждой из
которых отличается на 15-20 и даже 50 см от
предыдущей. Эти мочажины отделяются
одна от другой узкими грядами шириной 1-5
м, идущими поперек склона и выполняющими
роль невысоких плотин, создающих выше
себя водное зеркало. По этим грядам
можно перейти с одной стороны болота на
другую. Некоторые мочажины бывают
настолько глубокими, что в них растут
рдесты и даже кувшинки.
Растительность
большинства пресных водоемов
заповедника небогата. Крупных,
бросающихся в глаза водорослей здесь
почти нет. Видовой состав юдных и
прибрежных цветковых растений довольно
однообразен. На незаболоченных участках
берега растут в полупогруженном
состоянии некоторые осоки и хвощи,
местами — водяная сосенка (хвостник). В
сплавинах преобладают сабельник и вахта.
В
воде вдоль берегов на многих озерах
растет тростник. Обычно он не образует
густых зарослей, но на оз. Тростниковом (о.
Великий) окаймляет берега почти
сплошной полосой. В этом озере есть
небольшие куртинки озерного камыша,
который в Мурманской области редок. В
заповеднике он найден всего в двух
местах.
Из
водных растений наиболее обычны рдесты,
различные виды которых заселяют
прибрежную часть озер, начиная от кромки
берега до глубины в несколько метров. В
большинстве озер на поверхности
участков с глубиной от 1 до 2,5 м плавают
широкие листья и крупные белые цветки
кувшинок: чисто-белой, которая обитает
только в относительно богатых
кислородом озерах, и более мелкой
четырехгранной, растущей также в дамбах
и даже глубоких мочажинах болот. В тех
озерах, где растет кувшинка чисто-белая,
местами встречается уруть. На более
глубоких местах растет кубышка с
крупными желтыми цветками. Во многих
озерах живут небольшие плавающие
растения — пузырчатки, питающиеся
мелкими водными беспозвоночными
животными.
Как
уже говорилось, на малых островах
Кандалакшского залива и на выступающих
в море мысах материка и лесных островов
развиты своеобразные тундровые
сообщества. Появление на Белом море в
зоне тайги «островных» тундр связано с
более суровыми экологическими
условиями. Свободно гуляющие над
поверхностью моря ветры частично или
полностью сдувают здесь снег и растения
сильно вымораживаются. Чем больше
среднегодовая скорость ветра, тем более
крупные острова не зарастают лесом. Если
в вершине залива тундрами заняты, за
редкими исключениями, лишь небольшие
островки площадью до 1-1,5 га, то на Кемь-лудах
острова, имеющие площадь 10-15 га, покрыты
тундрой почти полностью.
Островные
тундры однообразны: обычно они
представлены различными сообществами
кустарничков, среди которых почти
всегда преобладает вороника.
Встречаются как чистые вороничники, так
и в сочетании с брусникой, голубикой,
толокнянкой, арктоусом, морошкой и др. В
наиболее суровых условиях, на высоких
или крутых участках, где снега зимой
практически нет, а летом недостает влаги,
развиваются арктоусово-лишайниковые
тундры. В пониженных же местах, укрытых
зимой снегом и влажных летом, в покрове
обычны мхи и луговые растения.
Нередко
в вороничной тундре встречаются участки
с обилием стелющегося можжевельника,
реже попадаются стелющиеся сосны, ели,
березы, осины, кизильник. В других
случаях деревья растут в форме низких (менее
1 м) раскидистых кустов, ветви которых
расходятся от одного толстого, но очень
короткого ствола.
На
скалистых берегах сплошной почвенный
покров обычно отсутствует, и
травянистые растения укореняются здесь
в основном по трещинам. Наиболее
характерны для таких мест родиола и
очиток едкий. В их толстых листьях
накапливается много влаги, извлекаемой
после дождей длинными корнями растений
из глубины трещин. Позднее она
расходуется на развитие цветков и семян,
что делает растения в известной степени
независимыми в этот важный для них
период от осадков. На поверхности скал
между трещинами развивается
несомкнутый покров из различных
лишайников. В понижениях пятнами растут
мхи.
На
берегах, покрытых рыхлыми отложениями,
обычна узкая полоса приморских лугов.
Различают луга низкого, среднего и
высокого уровня. Луга низкого уровня
трудно назвать лугами в обычном смысле
этого слова. Они располагаются в верхней
части литорали и ежедневно затопляются
приливом, причем нередко растения
полностью скрываются под водой. Здесь
обитают виды, приспособленные к жизни на
сильнозасоленных почвах (гало-фиты) . Они
имеют сочные, мясистые стебли и листья. К
этой группе растений относятся два вида
солеросов, подорожник морской,
триостренник морской, млечник морской,
астра морская и некоторые другие. В
отдельных местах на литорали густо
растут ситники и блисмус. На илистых
грунтах нередки заросли бескильницы
ползучей, которая стелется низким
ковром (не более 5-10 см в высоту) .
Наиболее густые и высокие травостои (до
30 см) образует осока обертковидная, тоже
поселяющаяся на илистой литорали.
Всего
в этой зоне обитает около полутора
десятков видов цветковых растений,
ведущих «земноводный» образ жизни в
условиях высокой солености воды и почвы.
Луга
среднего уровня заливаются лишь в самые
высокие приливы, а в остальное время
только подтопляются морской водой.
Здесь зарегистрировано более 30 видов
растений, среди которых преобладают
различные злаки. Они образуют довольно
густой покров, имеющий в высоту 40-70 см,
иногда до 1 м. Наиболее часто встречаются
луга с травостоем из полевиц, лисохвоста
тростниковидного и овсяницы красной.
Среди злаков тут и там попадаются
зонтичные, а также белозор, примула,
ромашка крупноцветковая (трехреберник
Гукера) и др. На границе между лугами
нижнего и среднего уровня под действием
прибоя часто образуется невысокая
песчаная или песчано-каменистая гряда.
Поселяющиеся на ней растения в силу «приподнятого»
положения и хорошей дренированности
грунта большую часть времени испытывают
недостаток увлажнения. Здесь
преобладает колосняк (во-лоснец)
песчаный, образующий вдоль берега
прерывистый, а иногда и сплошной узкий
бордюр. Этот высокий, грубый злак с
толстым прочным стеблем и большим
колосом характерен для начальных стадий
зарастания песчаных грунтов на морских
берегах. На слабозадерненных песчаных и
галечниковых грунтах обычны
раскидистые, подушковидные растения с
расползающимися во все стороны
стелющимися стеблями — гонкения
раскидистая и мертензия морская.
Луга
высокого уровня не испытывают
регулярного влияния морской воды. Здесь
подтопляется при очень высоких приливах
лишь корневая система растений, а сами
растения даже в тех случаях, когда эти
приливы совпадают с сильными штормами,
только обдаются брызгами или волнами
прибоя. Здесь господствуют злаки и
разнотравье, и чаще всего преобладают
душистый колосок, мятлики, канареечник,
луговик, овсяницы, лютики, щавели,
горицвет кукушкин, гвоздика пышная,
герань лесная, чина морская. Здесь
встречаются также растения, характерные
для лесных опушек, — дерен шведский и
седмичник. Во время массового цветения
растений именно эта верхняя полоса
приморских лугов создает основной
красочный фон.
Особое
положение в растительном мире
заповедника занимает обрывистый
скалистый берег Турьего мыса. Здесь
почти прямо из моря круто вздымается
каменная громада высотой более 100 м с
большим количеством уступов, различных
размеров и форм. На них среди елей, берез
и разных кустарников разбросаны участки
тундровой, а кое-где и луговой
растительности. В этих местах обитает
много редких для Мурманской области
скальных растений, что делает берег
Турьего мыса ценнейшим флористическим
резерватом. Наибольший интерес
представляют два вида — солнцецвет
арктический и одуванчик турьемысский,
не встреченные пока нигде больше в мире
и являющиеся эндемиками этого
крохотного участка.
Местообитание
солнцецвета на Турьем мысе было впервые
обнаружено ботаником Н.Я. Фельманом в 60-е
годы прошлого века, но он отнес
найденные растения к другому виду,
распространенному намного южнее.
Видовая самостоятельность солнцецвета
арктического была признана только в 1909 г.
Впрочем, и сейчас между ботаниками нет
единого мнения о том, является ли это
растение отдельным видом или только
своеобразной северной разновидностью
более широко распространенного вида.
Однако все согласны с тем, что эта форма
крайне интересна, редка и заслуживает
тщательной охраны и изучения.
Солнцецвет арктический — многолетний
полукустарничек, у которого от одного
корня отходят до 30-40 побегов, образующих
кустик высотой 10-40 см. Они несут
золотисто-желтые цветки диаметром 2-2,5 см,
за которые растение и получило свое
название. Солнцецвет не образует чистых
зарослей, а растет всегда в сообществах
с другими кустарничковыми и
травянистыми растениями. Эти сообщества
тянутся прерывистой узкой лентой вдоль
южного и западного берегов Турьего мыса
на протяжении немногим более 4 км.
Большая часть их находится на
заповедной территории. Солнцецвет
арктический занесен в Красную книгу
России.
Одуванчик
турьемысский, имеющий необычные белые
цветки, еще .более редок. Он растет
только на южном склоне Турьего мыса и
нигде не выходит за пределы данного
заповедного участка.
Помимо
этих двух крайне узких эндемиков в лесах
заповедника встречаются еще два очень
редких, хотя и широко распространенных
вида из семейства орхидных — венерин
башмачок и надбородник безлистный.
Ареал венериного башмачка охватывает
многие лесные районы умеренной зоны
северного полушария. Но за последние
десятилетия он стал почти повсеместно
редким, местами исчезающим видом, а кое-где
уже исчез. В его истреблении повинны в
основном сборщики букетов. Растет
венерин башмачок только на богатых
известью почвах и поэтому распространен
далеко отстоящими друг от друга пятнами.
Возобновляется он с большим трудом, а
зацветает только на 10-15-м году жизни. Эти
особенности его биологии и вызывают
необходимость тщательной охраны этого
красивого, легкоуязвимого растения.
Сейчас венерин башмачок занесен в
Красную книгу Международного союза
охраны природы и природных ресурсов,
сбор его цветов запрещен во всех странах
Европы, в том числе и в России.
В
Мурманской области венерин башмачок
встречается и севернее Кандалакши, но
редко и лишь небольшими группами. В
заповеднике известно несколько мест его
произрастания на островах Великом,
Ряжкове и на Ковдском полуострове. Среди
них есть по современным масштабам очень
крупные: до двух-трех тысяч растений в
одном месте.
Надбородник
безлистный — малозаметное и очень
редкое растение. В заповеднике он найдек
только на о. Великом и на Кемь-лудах.
Кроме
названных четырех наиболее редких видов
в беломорских лесничествах заповедника
произрастает еще более 25 видов из тех
растений, которые по решению
Мурманского облисполкома подлежат
полной охране во всей области. Это пять
видов орхидных (дремлик темно-красный,
калипсо луковичная, любка двулистная,
тайник яйцевидный и хаммарбия болотная);
два вида редких папоротников из
семейства ужовниковых (гроздовники
ланцетовидный и многораздельный); пион
марьин корень; многие эндемичные
растения, в том числе эндемики
Мурманской области — лапчатка
лапландская и крупка островная;
эндемики Фенноскандии — незабудка
холодная, кизильники Антонины и
киноварно-красный; эндемик Кольского и
Канина полуостровов — гирчовник
северный.
Таким
образом, в заповедной части
Кандалакшского залива не только
сберегается генофонд почти половины
видов сосудистых растений, известных в
Мурманской области, но и охраняется
много редких и эндемичных видов,
представляющих особую ценность. К ним
относятся и два вида низших растений,
занесенных в Красную книгу СССР (1984):
гриб ежевик коралловидный и лишайник
лобария легочная, найденные на о.
Великом.
На
побережье и островах Баренцева моря
флора менее разнообразна. Здесь
полностью отсутствуют представители
многих семейств, характерных для лесной
зоны, — крушиновых, волчниковых,
кувшинковых и т. д. Большинство других
семейств значительно беднее видами по
сравнению с районом Кандалакшского
залива, особенно осоковых — более чем в 2
раза (34 вида против 71). Наиболее
разнообразны злаки (46 видов),
относительно многочисленны
сложноцветные (24), гвоздичные (17),
розоцветные (15), ивовые (14) и лютиковые (13).
Редких
и подлежащих охране на всей территории
Мурманской области растений на
побережье Баренцева моря и его островах
немного. Из них только два вида родиолы
встречаются на всех заповедных
территориях Мурмана. Кроме того, на Семи
островах и прилегающем побережье
материка обитают ива арктическая и
диапенсия лапландская. На материке
найден также очень редкий папоротник —
пузырник Дайка, а на Айновых островах —
незабудка холодная.
Общих
для Кандалакшского залива и Мурмана
видов высших растений на заповедных
территориях насчитывается 215; только в
беломорских лесничествах найдены 322
вида, только на Мурмане — 91. В числе
последних — несколько представителей
двух семейств, отсутствующих в
Кандалакшском заливе: валериановых и
горечавковых.
Побережье
и острова Восточного и Западного
Мурмана относятся к разным
флористическим и геоботаническим
районам. Значительная разница в их флоре
и растительности объясняется главным
образом более мягким климатом западной
части побережья. Это позволяет
проникать сюда многим видам, для которых
климат Восточного Мурмана слишком суров.
Ядро
флоры Восточного Мурмана составляют
арктические и субарктические виды
растений, которые вместе с широко
распространенными полизональными
видами составляют более 70% флоры, причем
половина из них — арктические формы. Но
и характерных для таежной зоны видов
здесь тоже довольно много — около 25%.
Флора Айновых островов, несмотря на их
более северное положение, занимает
промежуточное место между флорами
Кандалакшского залива и Восточного
Мурмана. Арктические и субарктические
виды составляют здесь 44%, виды лесной
зоны — около 40%, а остальные — широко
распространенные формы.
На
побережье материка возле Семи островов
преобладают скалисто-лишайниковые и
кустарничково-лишайниковые тундры. Они
занимают возвышенные участки рельефа,
где растительный покров находится в
очень суровых условиях, особенно зимой.
Постоянные сильные ветры сдувают с
возвышенностей почти весь снег, и
глубина его здесь редко превышает 1-5 см.
Местами его практически нет. Сплошного
растительного покрова тут нет, он
состоит из разобщенных пятен накипных и
листоватых лишайников, стелющихся
кустарничков (вороники, карликовой
березки, ивы тундровой), растений-подушек
(диапенсии лапландской и луазелеурии
лежачей) и немногих других видов.
Сходная растительность развивается на
древних морских террасах, но здесь
кустарничков заметно больше, и они
образуют более сомкнутый покров. Кроме
перечисленных видов на террасах обычны
также арктоус, голубика, смолевка
бесстебельная. Ближе к морю, особенно в
местах с нарушенной песчаной почвой,
обилен колосняк песчаный.
В
долинах и других пониженных участках
рельефа микроклимат заметно
благоприятнее. Здесь лучше режим
увлажнения, а зимой устанавливается
постоянный снежный покров мощностью в
среднем 30-50 см, местами до 1-1,5 м, хорошо
защищающий растения от ветров. В нижних
частях склонов и других незаболоченных
понижениях господствуют кустарничковые
тундры с преобладанием ягодных
кустарничков вороники, черники,
голубики, брусники и ерника. Все эти
растения имеют здесь прямостоячую форму,
причем карликовая березка достигает
местами высоты 40 см. В этом главное
отличие облика кустарничков, растущих в
понижениях, от стелющихся форм на
возвышенных участках. В лощинах с
постоянными или временными водотоками
встречаются заросли ивняков (в основном
ивы мохнатой и филиколистной) высотой
0,5-1,5 м, а также небольшие луговины,
заросшие злаками или разнотравьем с
преобладанием купальницы, герани лесной,
фиалки двуцветковой.
В
заболоченных местах разбросаны
небольшие болота различного типа, с
множеством мочажин. В разных местах в
растительном покрове доминируют пушицы,
осоки, ягодные кустарнички, ерник,
морошка, клюква мелкоплодная, зеленые
или сфагновые мхи, листоватые или
кустистые лишайники В мочажинах обычны
мхи из рода дрепанокладус.
На
приморских скалах, в зоне, обдаваемой
брызгами прибоя, растительность очень
бедна: лишь по трещинам селятся
отдельные экземпляры галофитов —
бескильницы сжатой, подорожника Шренка,
ложечной травы, родиолы. Выше по берегу
встречаются небольшие дерновинки
различных луговых растений, вскоре
сменяющиеся разомкнутым покровом
вороники, в котором другие растения
попадаются лишь единично. Приморские
луга здесь редки и невелики по площади,
так как на этом скалистом побережье мало
подходящих для них низких, защищенных от
сильного прибоя мест.
На
островах, как уже говорилось,
преобладают вороничные ценозы. Особенно
хорошо этот кустарничек развивается на
береговых склонах, где имеет высоту до
10-15 см и обильно плодоносит. На удаленных
от моря возвышенных участках вороника
выглядит угнетенной, плодоносит плохо,
покров ее разрежен. Чистые вороничники,
в которых другие растения составляют
лишь незначительную примесь, характерны
для тех мест, где мощность торфа не
превышает 30-50 см. К середине лета этот
слой, лежащий на коренной породе или на
ледниковых отложениях, полностью
оттаивает и в дальнейшем смачивается
только за счет атмосферных осадков. Там,
где толщина торфа больше, мерзлота в его
глубине сохраняется в течение всего или
почти всего лета. Медленно оттаивающий
торф постоянно увлажнен. Это создает
благоприятные условия для хорошего
произрастания морошки, которая хотя и
встречается среди вороничника почти
повсеместно, но обильно растет только на
мощных торфяниках. Поля морошкового
вороничника занимают на островах
Мурмана большие площади. В конце июня и
начале июля это сплошной ковер из белых
цветков на ярко-зеленом фоне вороники, а
в августе их сменяют крупные, сперва
красные, а затем янтарно-желтые ягоды.
Высокие урожаи морошки обычно
повторяются через каждые 3-5 лет.
В
переувлажненных понижениях рельефа к
воронике и морошке примешиваются осоки,
пушицы, звездчатки, появляются зеленые и
сфагновые мхи. Растительность
приобретает болотный характер.
Помимо
вороничников на островах Восточного
Мурмана встречаются участки, густо
заросшие щавелем, иногда шведским
дереном, кое-где есть пятна черники и
даже папоротников. По берегам озер,
постоянных или временных ручейков
сплошной узкой лентой растет калужница,
радующая глаз своими яркими желтыми
цветками. На южных берегах некоторых
островов, где есть защищенные от
северных ветров галечные терраски,
образуются небольшие разнотравные
луговины.
Из
древесно-кустарниковой растительности
на крупных островах встречаются
различные виды ив, а на южном берегу о.
Харлова также карликовая березка и
стелющийся можжевельник.
На
приморских скалах, если на них нет
колоний чаек, растительность очень
бедна. Однако скалистые северные берега
островов обычно бывают заняты плотными
колониями больших морских и серебристых
чаек, что содействует пышному развитию
некоторых видов растений, процветающих
на богато удобренных почвах. Чайки
ежегодно приносят на места своих
гнездовий веточки вороники, сухие
стебли прошлогодных трав, кусочки мхов и
лишайников, из которых они строят
массивные, тяжелые гнезда. Средний вес
гнезд около килограмма, а максимальный
— 5 кг. После выведения птенцов гнезда
чаек перегнивают и образуют прекрасный
субстрат для поселения растений. На нем
буйно разрастаются многие приморские
галофиты, а также ромашка
крупноцветковая, ясколки, очанка
холодная, щавель, лютик гиперборейский и
некоторые другие, всего около 20 видов.
Ведущая роль в растительном покрове
таких мест обычно принадлежит ложечной
траве, которая особенно хорошо растет на
участках, наиболее интенсивно
удобряемых птичьим пометом, и достигает
здесь очень крупных размеров. Ее дернины,
сначала разобщенные, довольно быстро
захватывают соседние обнаженные
участки скал, постепенно смыкаются и
наконец образуют сплошной покров.
Кроме
ложечной травы сплошные куртины на
приморских скалах иногда образуют
ромашка крупноцветковая и овсяница
холодолюбивая. Остальных растений
меньше, но они тоже имеют большие
размеры. Ежегодное поступление в почву
остатков отмирающих растений здесь
весьма велико, и поэтому процесс
торфонакопления идет много быстрее, чем
в тех местах, где колоний птиц нет.
Анализ спор и пыльцы растений,
сохранившихся в глубине торфа, показал,
что развитие растительности началось
здесь около 7 тыс. лет назад, причем на
первых этапах в ней преобладали
ложечная трава и щавель, т. е. растения,
характерные для птичьих колоний. Видимо,
большинство островов Мурмана прошли по
мере отступания моря стадию зарастания
обнаженных приморских скал
специфической «птичьей»
растительностью. Современный
вороничный покров островов сложился
позднее, в условиях более разреженного
гнездования птиц.
Вороника
не выносит больших доз химических
элементов, попадающих с птичьим пометом
в почву, и, когда на торфяниках
образуются крупные колонии чаек, она
постепенно отмирает. Ее место занимают
смешанные сообщества морошки, ложечной
травы, овсяницы, подорожников, щавелей и
некоторых других видов, а в наиболее
плотных колониях птиц ложечная трава
преобладает над всеми другими
растениями. При уменьшении числа чаек
или смене ими мест гнездования уже через
несколько лет начинается обратный
процесс, и вороничники
восстанавливаются.
Чайки
воздействуют на состав растительности и
тем, что механически разрушают верхний
слой почвы на местах своего отдыха,
выдергивая растения и разрыхляя грунт
клювом. На таких участках поселяется
прежде всего ромашка, образующая в
тундре белые цветущие островки около
мест постоянного пребывания отдельных
пар чаек.
Еще
более сильное воздействие на
растительность островов оказывают
тупики, которые гнездятся под землей,
прорывая в торфе длинные норы и создавая
целые подземные городки. В плотных
колониях выходы нор удалены друг от
друга лишь на несколько десятков
сантиметров. Ежегодно расчищая норы,
тупики выбрасывают обвалившуюся почву,
а часть нор роют заново. На поверхности
накапливаются выбросы разрыхленного
торфа. Все это в сочетании с внесением
больших количеств помета приводит к
полному уничтожению первоначальной
растительности в колониях. На свежих
выбросах преобладает ромашка, заросли
которой перемежаются с пятнами голого,
вытоптанного птицами торфа. Те же
колонии, где свежих выбросов мало,
зарастают преимущественно щавелем и
ложечной травой.
Бордюры
«птичьей» растительности, в которой
преобладают ложечная трава, ромашка и
щавель, окаймляют также скалистые
обрывы, занятые колониями кайр и моевок.
Еще
красочнее выглядит растительность
Айновых островов, за которыми в научно-популярной
литературе закрепилось название «заполярного
оазиса». Около четверти территории
островов занимают луга, высота
травостоя на них достигает местами 1,5-2 м.
Рядом с лугами, на пологих, покрытых
вороничником холмах, много участков «птичьей»
растительности. В течение всего лета
здесь цветут то одни, то другие виды,
заливая луга и тундру яркими красками.
Специфической особенностью Айновых
островов являются обширные густые
папоротниковые заросли. Вообще
папоротники проникают в зону тундры
довольно далеко, но встречаются они
обычно лишь небольшими участками в
полузакрытых местах, где зимой наметает
толстый слой снега, долго не стаивающий
весной. Именно в таких условиях растут
папоротники на островах Восточного
Мурмана. На Айновых же островах
растительные сообщества с участием, а
иногда и с господством папоротников
занимают очень большие площади, что
придает здешней тундре необычный вид.
Большие
и малые очаги «птичьей» растительности
на местах колоний тупиков, у гнезд и мест
отдыха чаек разбросаны на этих островах
повсюду — как на холмах, так и в
болотистых понижениях. Пятна зоогенной
растительности образованы чаще всего
ромашкой или щавелем, реже иван-чаем,
дремой, овсяницей и некоторыми другими
растениями. В отличие от Семи островов
здесь нет густых зарослей ложечной
травы, которая редка и растет лишь
небольшими пятнами.
Болотная
растительность представлена зарослями
осоки водной, достигающими метровой
высоты, пушицей, сабельником, калужницей.
Характерны для здешних болот различные
злаки и разнотравье — звездчатки,
кипрей, дягиль, щавель и др. Разнообразны
мхи, которых тут 28 видов. Довольно
большие площади во влажных понижениях
заняты ивняковыми зарослями,
достигающими высоты 2-2,5 м. Такое хорошее
развитие их объясняется относительной
мягкостью климата, но видовой состав
этих ивняков беднее, чем на Восточном
Мурмане, — только 6 видов вместо 10.
Полностью отсутствуют стелющиеся виды,
характерные для более суровых
климатических условий.
Нет
на Айновых островах и карликовой
березки, лишь местами растет береза
извилистая, с сильно ветвящейся
столообразной кроной не выше 1,5 м. Такую
же форму имеют одиночные рябинки,
которых всего 4 экземпляра. На южных
берегах обоих островов есть
немногочисленные кустики стелющегося
можжевельника.
Приморские
луга здесь настолько обширны, что
значительная часть их находится вне
зоны непосредственного воздействия
морской воды. Только во время штормов
сюда заносятся брызги соленой влаги.
Луговая растительность начинается с
узкого, разреженного пояса галофитов,
среди которых на скалах выделяются
крупные «кусты» лигустикума и родиолы, а
на песчаных и ракушечных грунтах — «подушки»
мертензии и гонкении. Галофиты
сменяются почти сплошной полосой
колосняка песчаного, но дальше от берега
он изреживается и остается только на
микровозвышениях рельефа.
Накапливающаяся с каждым годом масса
дернины приводит к постепенному росту
этих возвышений. Со временем они
превращаются в кочки, на которых охотно
гнездятся чайки. Это в свою очередь
ускоряет процесс роста кочек, так как
птицы приносят сюда растительный
материал для постройки гнезд и, удобряя
кочки пометом, способствуют
интенсивному разрастанию колосняка. В
результате кочки достигают иногда очень
больших размеров — до 100-170 см высоты и
50-70 см в диаметре. Нередко верхняя часть
кочек бывает шире основания. Между
кочками буйно растут крупные зонтичные
растения — купырь лесной и дягиль
норвежский. Размеры их поражают: при
средней высоте травостоя 110-140 см
отдельные экземпляры дягиля достигают
230 см при диаметре стебля у основания до 8
см. В таких местах человек скрывается в
травах с головой. Среди купыря и дягиля
могут расти лишь немногие растения,
способные пробиться к дневному свету
сквозь сплошной полог огромных темно-зеленых
листьев дягиля. Это — бор развесистый,
валериана мурманская, купальница,
иногда дрема и некоторые другие, тоже
необычно высокие (до метра и более).
Таких гигантских размеров растения
достигают в результате обильного
удобрения почвы пометом птиц: на каждый
гектар о. Б. Айнова ежегодно вносится в
среднем около 1,5 т помета. На южном
берегу этого острова, около того места,
где в начале века находились жилые
постройки монахов Трифоно-Печенгского
монастыря, а сейчас находится кордон
заповедника, несколько гектаров заняты
мелкозлаково-разнотравными лугами, тоже
совершенно необычными для такого
северного района. По видовому составу
они напоминают приморские луга
Кандалакшского залива, а также еще более
южные суходольные луга. Здесь обильно
растут "овсяницы, мятлик луговой,
герань лесная, лютики, горошек мышиный,
гвоздика пышная, купальница, валериана,
золотая розга, дрема лапландская и др.
Видов крупнотравных лугов — купыря и
дягиля — немного. Возникновение такого
луга возле жилых построек, возможно,
связано с заносом семян и
проводившимися здесь ранее сенокосами.
В
зоне литорали во всех отделах
Кандалакшского заповедника обитают как
цветковые растения, так и водоросли.
Самая верхняя ее часть заселена
упоминавшимися уже галофитами. Ниже, в
полосе, покрываемой в прилив морской
водой на 2-4 часа, галофиты постепенно
замещаются фукусами нескольких видов и
близким к ним сумчатолистником. Это
бурые водоросли, в клетках которых кроме
хлорофилла и других обычных для зеленых
растений пигментов содержится
коричневый фукоксантин. Фукусы
представляют собой густо ветвящиеся
кустики длиной несколько десятков
сантиметров. На каменистой литорали они
образуют сплошной густой покров, ходить
по которому скользко и трудно.
На
ровной илисто-песчаной литорали во
многих местах можно увидеть водное
цветковое растение — взморник, или
зостеру. Заросли зостеры напоминают
подводные луга, иногда с очень высоким
травостоем — до 50-100 см. Поморы так и
называют ее — морская трава. Цветки
зостеры маленькие, невзрачные,
собранные в колосок. Они цветут и
опыляются под водой. Пыльца переносится
потоком воды.
Фукусы
и зостера заселяют средний и нижний
пояса литорали, а также нижележащие
горизонты до глубины 5-6 м. Здесь в массе
обитают различные моллюски, черви,
ракообразные и другие беспозвоночные,
которыми кормятся рыбы и морские птицы.
Зостера тоже входит в число кормов
многих птиц — лебедей, гусей, казарок,
иногда чаек, гаги и других птиц.
До
середины 50-х годов запасы беломорской
зостеры исчислялись сотнями тысяч тонн,
но потом ее поразило грибковое
заболевание, в результате которого к 1961
г. произошла массовая гибель морской
травы (в 30-е годы такое же заболевание
уничтожило огромные запасы зостеры во
многих странах Западной Европы). Исчезли
густые подводные луга, ухудшились
условия обитания многих водных животных,
в том числе беломорской сельди и
трехиглой колюшки, которые раньше
нерестились преимущественно в зарослях
зостеры. В Кандалакшском заливе ее
заросли сохранились лишь в виде
отдельных небольших пятен, однако
проводимые в заповеднике наблюдения
показывают, что эти пятна непрерывно
растут, а их число увеличивается.
На
большей глубине фукусы и зостера
заменяются гигантами подводного мира —
ламинариями, которые тоже относятся к
бурым водорослям. Все ламинариевые
имеют вид длинного, широкого листа,
который посредством мощного стебля
прочно прикрепляется к каменистому
грунту. По сравнению с другими
водорослями они выглядят очень
внушительно. Особенно это относится к
ламинарии сахаристой, листовая пластина
которой в водах заповедника достигает
длины 2-3 м при ширине до 70 см, а в других
местах Белого моря находили экземпляры
длиной до 5 м. Эти водоросли и их
многочисленных родичей объединяют под
названием «морская капуста».
Заросли
ламинарий растут до глубины 10-12, иногда 15
м. Среди них живут многочисленные более
мелкие водоросли и разнообразные
беспозвоночные животные, находит
укрытие от врагов и обильную пищу молодь
рыб, откармливаются и взрослые рыбы. Для
этих рыб обычны регулярные перемещения,
вызванные приливо-отливными течениями:
во время отлива рыбы сосредоточиваются
в зарослях ламинарии, а по мере прилива
перемещаются в зону фукусов и морской
травы.
Очень
разнообразны красные водоросли, или
багрянки. Кроме зеленых и желтых
пигментов в их клетках содержатся
красный фикоэритрин и синий фикоциан. В
зависимости от количественного
соотношения этих пигментов цвет
водорослей меняется от розового и
желтоватого до темно-малинового или
сине-зеленого. Красные водоросли очень
теневыносливы. Они способны
осуществлять фотосинтез при слабом
освещении и могут жить на большей
глубине, чем бурые и зеленые водоросли.
Размеры багрянок обычно невелики: 10-30 см,
иногда несколько больше. Внешний вид их
самый разнообразный. Одни имеют
лопастную форму, другие — шнуровидную
или нитевидную; могут быть как
неразветвленными, так и ветвящимися.
Хорошо известна густо разветвленная
водоросль анфельция, служащая сырьем
для агаровой промышленности.
Различные
виды багрянок заселяют все горизонты до
глубины 20-25 м, но на малых глубинах они
малозаметны, так как растут здесь под
пологом фукусов и ламинарий.
Мелководный пояс называется зоной бурых
водорослей. Глубже багрянки преобладают
и образуют зону красных водорослей,
которая простирается до нижней границы
обитания растений.
Зеленые
водоросли Белого моря менее
разнообразны и не столь заметны, как
бурые и красные. Наиболее
распространены нитчатые формы этих
водорослей, образующие на грунте густой,
но тонкий покров.
© Карпович В.Н.
Кандалакшский заповедник. // Заповедники
СССР. Заповедники европейской части
РСФСР. I. - М., Мысль, 1988. с. 20-60
