"КЕДРОВАЯ
ПАДЬ"
заповедник
ЖИВОТНЫЙ
МИР
Особенности фауны.
Подзоне чернопихтово-широколиственных лесов юга Приморья свойственна фауна насекомых, обогащенная немалым числом южных видов, почти не проникающих за ее пределы к северу. Наиболее полно эта фауна представлена в “Кедровой Пади” (Куренцов, 1959, 1965). Именно здесь представители древних, примитивных групп насекомых, известные для других частей Приморья как величайшая редкость, были найдены за последние десятилетия в сравнительно большом числе экземпляров. Это гриллоблаттина – “живое ископаемое”, относящееся к особому подотряду прямокрылых, и реликтовый таракан. Обе находки принадлежат энтомологу-палеонтологу А. П. Расницыну; при обследовании пустот и щелей между камнями, заполненных полусгнившими растительными остатками, ему удалось обнаружить более десятка особей гриллоблаттин. Самки же реликтовых тараканов и их личинки разных возрастов встречались в большом количестве в гниющем валежнике (Васильев, Панкратьев, Панов, 1965). Характерен для заповедника, в частности, и великолепный крупный светлячок пироцелия, “вспыхивающий яркими фосфорическими линиями у опушек леса в темные августовские ночи” (Куренцов, 1959, с. 211).
Что
же касается наземных позвоночных, то по
распространению этих животных
характеризовать столь же рельефно
зоогеографическое своеобразие крайнего
юга и юго-запада Приморья не удается. Нет
контрастных фаунистических различий и
между заповедниками рассматриваемой
части региона, хотя группировки птиц и
млекопитающих “Кедровой Пади” несут
определенный отпечаток расположения
этого заповедника уже за пределами
Сихотэ-Алиня – в Восточно-Маньчжурских
горах. Несколько заметнее тут обеднение
состава северных элементов фауны:
например, в “Кедровую Падь” не
проникают заяц-беляк и северная пищуха,
еще встречающиеся в Лазовском
заповеднике (первый из них есть и в
Уссурийском заповеднике). Заходы бурого
медведя столь редки, что он не может быть
отнесен даже к числу видов, регулярно
посещающих эту территорию. Однако южные
черты в облике сообществ усиливаются не
столько вследствие таких, пробелов в
составе фауны или добавления видов
позвоночных, отсутствующих в Сихотэ-Алине,
сколько за счет увеличения численности,
более широкого освоения территории теми
южноприморскими элементами, обитание
которых установлено (или весьма
вероятно) и в других заповедниках.
“Кедровая
Падь” – единственный заповедник
Дальнего Востока, где уже многие годы
постоянно встречается амурский барс,
где широко распространены сообщества
птиц с участием трех живущих в тесном
соседстве видов сорокопутов –
тигрового, японского и жулана,
группировки рептилий с участием
тигрового ужа и красноспинного полоза.
Юго-западная часть Приморья, включающая
“Кедровую Падь”,– единственная
территория на Дальнем Востоке СССР, куда
в прошлом регулярно заходили, а возможно
и жили здесь постоянно полулегендарные
хищники – красные волки.
Зоогеографическое своеобразие
заповедника проступило бы гораздо ярче,
если бы он захватывал участки лугово-кустарниковых
и околоводных местообитаний на крайнем
юге Хасанского района, где встречаются,
например, овсянка Янковского,
обладающая самым маленьким ареалом
среди птиц нашей страны, и японский крот.
Некоторые пробелы в фауне “Кедровой
Пади” определяются не географическими
условиями, а давней хозяйственной
освоенностью Приморья: уже давно
исчезли здесь изюбрь и соболь (Васильев,
Панкратьев, Панов, 1965).
Территориальные группировки (сообщества) наземных позвоночных животных.
Набор
типов сообществ, свойственный “Кедровой
Пади”, находит близкие аналогии в
Лазовском и Уссурийском заповедниках,
однако в размещении и “удельном весе”
тех или иных группировок, их структуре и
динамике немало своеобразных черт.
Наиболее показательны данные о
населении птиц.
Самобытность
южного варианта чернопихтово-широколиственных
лесов, ярко проявляющаяся в их флоре,
вопреки ожиданиям не находит отражения
в орнитофауне. К тому же не эти
сообщества определяют современный
зоогеографический облик заповедника –
на их долю приходится, как отмечено выше,
лишь небольшая часть его площади. Как
общий состав фауны, так и набор
доминантов в чернопихтарниках почти те
же, что и в кедрово-широколиственных
лесах Сихотэ-Алиня. Численно
преобладают корольковая, светлоголовая
и бледноногая пеночки, короткохвостка,
поползень, черноголовая гаичка,
московка, синий соловей, ширококлювая
мухоловка и таежная овсянка (Назаренко,
1968). Население птиц в собственно
чернопихтово-широколиственных лесах
двух заповедников – Уссурийского и “Кедровой
Пади” – практически идентично.
Заметное во втором случае превышение
численности светлоголовой и
бледноногой пеночек, таежной овсянки
связано со сравнительной
осветленностью лесов “Кедровой Пади”,
возрастанием в их составе доли
широколиственных пород, большим
развитием подлеска.
Куртины
и отдельные деревья цельнолистной пихты
сами по себе привлекают немногих птиц:
охотно держится здесь синица-московка,
которая, как отмечалось в очерках других
заповедников, не в меньшей степени
связана с лесообразователями
темнохвойной тайги охотского типа,
гнездится и в чисто широколиственных
лесах. Регулярно отмечается в гнездовое
время королек. Зимой корольки, эти
типичные обитатели темнохвойных лесов
различного состава, нередко наблюдались
кормящимися в кронах цельнолистных пихт
(Панов, 1973). От урожая семян пихты зависит
численность некоторых зимующих птиц.
Так, зимой 1959/60 г. в лесах “Кедровой Пади”
были обычны московка и обыкновенный
дубонос, кормившиеся главным образом
пихтовыми семенами. Следующей зимой при
неурожае семян цельнолистной пихты эти
птицы в заповеднике не наблюдались
вообще (Назаренко, 1963). Среди наиболее
характерных птиц чернопихтарников Е.Н.
Панов (1973) называет также бледного
дрозда, однако подчеркивает, что для
этого вида безразлично, какая порода
является эдификатором хвойно-лиственного
леса – цельнолистная пихта, белокорая
пихта или кедр.
Что
же касается небольших участков с
преобладанием корейского кедра, то в
условиях “Кедровой Пади” они вообще не
выделяются какими-либо специфическими
особенностями населения птиц. Как
справедливо подчеркнул А.А. Назаренко
(1973), южные кедровники и чернопихтово-широколиственные
леса обладают единой, целостной
орнитофауной. Лишь одна существенная
черта отличает фауну птиц лесов “Кедровой
Пади” в сравнении с таковой
заповедников, описанных выше, –
отсутствие кедровки. Ближайшие пункты
регулярных встреч этой птицы лежат
западнее границ заповедника – это район
г. Высотной, близ государственной
границы.
Выводы,
касающиеся птиц, в значительной степени
справедливы и по отношению к
млекопитающим. Среди мышевидных
грызунов в хвойно-широколиственных
лесах “Кедровой Пади” доминируют все
те же красно-серая полевка и азиатская
лесная мышь; красной полевки нет (Костенко,
1976). Долина р. Кедровой – самое южное в
Приморье местонахождение длиннохвостой
мышовки. Два зверька этого вида были
пойманы в широколиственном лесу с
подростом цельнолистной пихты (Бромлей,
1960). Древесные (или древесные в сочетании
с приземными) ярусы растительности
широко осваивают те же, что и повсюду в
Приморье, представители семейств
беличьих и летяговых – бурундук, белка,
летяга. Впрочем, вследствие малого
участия в древостое кедра белка в “Кедровой
Пади” редка, и ее численность даже при
самом благоприятном сочетании кормовых
условий, никогда не достигает того
уровня, который наблюдается в кедрачах
Сихотэ-Алиня. Достаточно сказать, что
при относительных учетах 1927–1936 гг.
встречи белок отмечались наблюдателями
заповедника не чаще, чем енотовидных
собак, лисиц и медведей.
Обеднение
в заповеднике “плеяды кедра”
проявляется и в сравнительно невысокой
численности кабана. Даже в довоенные
годы, когда этих зверей было здесь
больше, количество кабанов в 3–5 раз
уступало таковому пятнистых оленей и
косуль. Значительное увеличение
поголовья диких свиней отмечалось лишь
при обильных урожаях желудей. К середине
60-х годов на охраняемой территории
постоянно держалось не более трех –
пяти выводков кабанов. Кабарга, столь
типичная для темнохвойных и хвойно-широколиственных
лесов Сихотэ-Алиня, сообществам
чернопихтарников “Кедровой Пади”
чужда. Кабарожки встречаются в
заповеднике только по самым истокам
горных ключей на северном склоне
Сухореченского хребта; количество их
исчисляется единицами (Васильев,
Панкратьев, Панов, 1965).
Среди
хищных зверей в хвойно-широколиственных
и широколиственных лесах заповедника
наиболее обычны виды, в питании которых
большое место занимают растительные
корма, – барсук и белогрудый медведь.
Барсук встречается здесь чаще всех
других куньих, превосходя в этом
отношении даже колонка (Миролюбов, 1941).
Белогрудый медведь придерживается
участков крупноствольного леса и на
окраинах заповедника появляется редко.
Охраняемая территория дает приют лишь
нескольким особям этого вида.
Характерные “гнезда”, остающиеся на
местах кормежки медведей, можно видеть в
кронах дуба, черемух азиатской и Маака,
мелкоплодника, а также на крупных лианах
(Васильев, Панкратьев, Панов, 1965).
Предпочитает высокоствольные леса и
харза. Малочисленная в “Кедровой Пади”
кабарга не является здесь, в отличие от
Сихотэ-Алиня, основной добычей этой
куницы; состав ее кормов более
разнообразен. За последние годы на
территории заповедника харза стала
встречаться заметно реже (Коркишко, 1982).
Долинные
широколиственные леса тоже занимают в
заповеднике сравнительно небольшую
площадь, но при этом выделяются
наибольшей общей численностью птиц.
Отличия от чернопихтарников по составу
орнитофауны невелики, но соотношения
численности доминирующих видов иные.
Корольковая пеночка встречается в
уремах редко, зато песни светлоголовой и
бледноногой пеночек слышатся тут
гораздо чаще. Особенно характерны для
долинных сообществ короткохвостка и
ярко окрашенные мухоловки – синяя,
предпочитающая устраивать гнезда в
нишах приречных скал, и желтоспинная,
тяготеющая к опушкам галерейных лесов.
Как и в более северных заповедниках
Приморья, среди обитателей речных долин
мы встречаем буробокую белоглазку и
серого личинкоеда, китайскую иволгу и
широкорота, ошейниковую совку и
иглоногую сову, мандаринку.
Биология
типичнейшего обитателя пойменных лесов
Приморья – малого острокрылого дятла
была наиболее подробно изучена именно в
“Кедровой Пади” (Поливанов, Поливанова,
1974). Этот самый мелкий дятел фауны СССР
обычен в заповеднике и встречается даже
чаще других видов дятлов, за исключением
белоспинного. Дупла он устраивает
только в тех деревьях, древесина которых
разрушена грибами и утратила твердость.
Чаще всего используются стволы японской
ольхи, маньчжурского ореха, чозении.
Слабый клюв малого острокрылого дятла
не позволяет ему не только
раздалбливать древесину, но даже “пробиваться”
сквозь кору на толстых стволах. Птицы
извлекают насекомых преимущественно из
поверхностных щелей или из-под тонкой
коры на ветвях. Основным кормом для
птенцов служат сравнительно нежные
насекомые – пенницы и гусеницы бабочек.
Интересно, что малые острокрылые дятлы
способны кормиться подобно синицам,
подвешиваясь у веточек вниз головой.
Обилие
в пойменных лесах дуплистых деревьев
привлекает многих птиц-дуплогнездников.
Стволы огромных тополей Максимовича в
условиях “Кедровой Пади” используют,
например, широкороты. Мандаринки
занимают как естественные дупла, так и
выдолбленные желной, иногда же помещают
гнезда в выгнивших пеньках, под
валежником и даже на труднодоступных
приречных скалах (Поливанов, 1981). По
данным того же автора, типичные
местообитания мандаринок – тихие
протоки, где “деревья непосредственно
подходят к берегу, упавшие подмытые
стволы образуют вывороты корней,
кустарники местами склоняются над водой,
а свободные от деревьев участки
сравнительно невелики” (с. 14). В долинных
лесах с их наиболее мягкими, податливыми
для рытья почвами и хорошо развитым
слоем разлагающейся лесной подстилки
многочислен дальневосточный крот;
наиболее благоприятны эти
местообитания для землероек-бурозубок.
Видовой состав их здесь такой же, как и в
других районах юга Приморья, но
соотношение численности несколько иное:
резко преобладает равнозубая бурозубка
(56,3%), вдвое уступает ей средняя (27,5%), “замыкает”
группу доминантов когтистая бурозубка
(11,3%). Интересно, что свыше 1 %' от общего
числа пойманных в “Кедровой Пади”
землероек приходится на гигантскую
бурозубку (Новик, Гамалеев, 1968). О находке
семи экземпляров этого вида в
широколиственных лесах по долине р.
Кедровой сообщала также М.В. Охотина (1969).
Указана для “Кедровой Пади” и водяная
землеройка – кутора (Бромлей, 1960).
Состав
копытных и хищных млекопитающих в
пойменных лесах малоспецифичен; здесь
мы находим сочетание видов, с одной
стороны, теснее связанных с хвойно-широколиственными
лесами, с другой – предпочитающих
лесолуговые местообитания. Особенно
характерны для долинных лесов
енотовидная собака и колонок. Впрочем,
оба эти вида распределены по территории
заповедника довольно равномерно (Коркишко,
1982). Выпал из состава фауны уремы изюбрь,
давно истребленный по всему побережью
Амурского залива.
Группировка
околоводных птиц и млекопитающих,
практически не связанных с лесом, в
заповеднике бедна. Как и повсюду на
горных реках Приморья, гнездятся бурая
оляпка и горная трясогузка. Для песчаных
и галечниковых кос характерен малый
зуек. По отмелям на обрамляющих
заповедник реках Нарва и Барабашевка
гнездится также эндемичный для Дальнего
Востока и довольно редкий уссурийский
зуек. Птицы двух названных видов очень
похожи, но уссурийский зуек более
длинноног, длинноклюв и строен; имеются
различия в их брачном и агрессивном
поведении (Панов, 1973). Прямой результат
многолетнего режима охраны – высокая
численность на реках заповедника выдры.
Из рыб р. Кедровую и крупные ключи
населяют маньчжурский озерный гольян и
речная мальма. Ранее многочисленный
здесь ленок с 1951–1952 гг. почти исчез.
Ежегодно в реки заповедника заходит на
нерест сима, но обильный ее ход
наблюдается лишь с интервалом в 3–4 года
(Васильев, Панкратьев, Панов, 1965).
В
формировании общего облика населения
животных “Кедровой Пади” самое
заметное место принадлежит сообществам
дубняков, липняков, ольховых перелесков
в сочетании с кустарниковыми зарослями,
полянами и лугами. Эти группировки, как
правило, вторичные – возникшие под
воздействием неоднократных пожаров, по
составу фауны не менее своеобразны, чем
коренные хвойно-широколиственные леса.
Более того, в зоогеографическом
отношении именно они в первую очередь
выделяют “Кедровую Падь” среди других
заповедников Дальнего Востока.
Справедливость этого вывода
подтверждается для всех групп наземных
позвоночных. Например, самые южные по
характеру своего распространения змеи,
лишь незначительно проникающие в Сихотэ-Алинь,
– красноспинный полоз и тигровый уж –
явно избегают сомкнутых лесов. Тигровый
уж в заповеднике обычен; чаще всего он
встречается по долинам рек, лесным
опушкам и на огородах (Васильев,
Панкратьев, Панов, 1965). Этот
представитель южноазиатской группы
длиннозубых ужей окрашен очень
контрастно: ярко-зеленый фон верха,
красные или оранжевые пятна на боках,
иногда образующие характерную “тигровую”
полосатость. Тигровый уж неядовит, но
если он наносит укус заднеглоточными
зубами, то в ранку попадает секрет
верхнегубных желез, способный вызвать
сильное отравление (Банников, Даревский
и др., 1977).
В
населении птиц сомкнутых дубняков
доминируют виды, обитающие в других
лесных формациях, но с меньшей
плотностью: это светлоголовая пеночка,
черноголовая гаичка, поползень,
желтогорлая овсянка. Интересно, что “Кедровая
Падь” – единственный заповедник
Приморья, где желтогорлая овсянка не
только гнездится, но и периодически в
небольшом количестве остается на
зимовку (Назаренко, 1963). Особенно
характерна для дубравной группировки
белобрюхая синица – дальневосточная
форма большой синицы, которая в
последнее время чаще рассматривается
как самостоятельный вид (Назаренко, 1971 и
др.), а из редких видов – большой
острокрылый дятел.
В
дубовых редколесьях и светлых ольховых
рощах состав гнездящихся птиц уже иной:
преобладают седоголовая овсянка,
китайская иволга, малый черноголовый
дубонос, тигровый и японский сорокопуты,
обычны голубая сорока и малая кукушка.
Частью это птицы вообще не лесные, что в
отношении малой кукушки специально
подчеркивал А.А. Назаренко (1971). В “Кедровой
Пади”, как и в других частях ареала
малой кукушки, основным видом –
воспитателем ее птенцов является, судя
по отдельным наблюдениям, короткокрылая
камышевка (Нейфельдт, 1968), строго
связанная с кустарниковыми зарослями
вне леса.
Там,
где кустарникам сопутствует
высокотравье, рядом с короткокрылой
селится весьма обычная пестроголовая
камышевка, принадлежащая, впрочем, к
другому роду. Здесь же встречается
сутора, обычен сибирский жулан. На лугах
фон населения птиц образуют овсянки –
ошейниковая и дубровник; по открытым
участкам заходит в пределы лесных
массивов черно-пегий лунь. От обширных
луговых пространств до маленьких полян
среди леса распространен и обычен
большой погоныш.
Некоторые
из перечисленных видов, обычные в “Кедровой
Пади”, в другие заповедники Дальнего
Востока не проникают или встречаются
там значительно реже. Среди них, в
частности, уже упоминавшаяся при
описании Лазовского заповедника сутора.
Эти птички круглый год встречаются по
окраинным участкам заповедника,
предпочитая опушки в речных поймах, где
куртины кустарников сочетаются с
зарослями тростника и высокотравьем.
Наблюдениями в “Кедровой Пади” было
выяснено, что суторам свойственно очень
своеобразное поведение при добывании
пищи: держась лапами за стебель
тростника или мискантуса, птица клювом,
как ножницами, “разрезает” полый
стебель растения и достает оттуда
личинок насекомых (Панов, 1973).
Далее
других опушечных птиц проникают в леса
заповедника сорокопуты, причем
восточноазиатские виды– тигровый и
японский – связаны с лесом гораздо
теснее, чем широко распространенный
жулан. Самый “лесной” из перечисленных
видов – тигровый сорокопут (Назаренко,
1971), которому свойственна наиболее
контрастная окраска оперения: черный
поперечный рисунок по ржаво-рыжему фону
на спинной стороне тела. Факторы,
препятствующие гибридизации трех
близких видов сорокопутов, в “Кедровой
Пади” зачастую гнездящихся бок о бок,
тщательно исследовал Е.Н. Панов (1964).
Наиболее существенными оказались
различия в сроках прилета и начала
гнездования, а также в брачном поведении
этих птиц. Если прилет японских
сорокопутов приходится на вторую декаду
апреля, то тигровые появляются здесь
лишь в первой декаде июня. Специфичны
голоса каждого из видов сорокопутов,
несколько по-разному реагируют они и на
появление опасности. Наиболее тесная
связь с лесом, отличающая тигрового
сорокопута, находит отражение в его
охотничьем поведении. Если японский
сорокопут, как и жулан, охотится на
открытых местах с присады, то тигровый
помимо этого часто пользуется совсем
другим способом сбора корма – “птицы
ловят добычу, лазая по ветвям в
кронах довольно высоких деревьев” (Панов,
1964, с. 195).
В
дубравах по склонам пологих сопок
гнездится ястребиный сарыч – один из
наиболее своеобразных видов дневных
хищных птиц юга Дальнего Востока, ареал
которого протягивается сюда из Южной
Азии. “Охотятся ястребиные сарычи в
очень разреженных опушечных участках
пойменного леса, а также по краям
галечниковых отмелей и высохших проток
вдоль речного русла” (Нейфельдт, Шибаев,
1968, с. 367). Бросок за жертвой чаще следует
с приезды (невысокого дерева), нежели
после высматривания добычи с воздуха; “передвигаясь
в лесу среди деревьев, эти хищники
демонстрируют прекрасную маневренность,
что увеличивает их внешнее сходство с
ястребами” (там же). Основная добыча –
амфибии и рептилии, среди последних –
два вида щитомордников, тигровый уж.
Заметное место в рационе занимают также
мышевидные грызуны. Отмечен в
заповеднике и другой экзотичный для
нашей фауны представитель дневных
хищных птиц – короткопалый ястреб, лишь
недавно внесенный в список птиц СССР.
Ныне его гнездование в Приморье
доказано (Шибнев, 1984).
Типичный
обитатель лугово-кустарниковых и
опушечных местообитаний на окраинах
заповедника – фазан. В недавнем прошлом
угодья вдоль побережья Амурского залива
эти птицы населяли в массе. Позднее
численность фазана по всему югу
Приморья резко снизилась, но в районе “Кедровой
Пади” он до сих пор сравнительно обычен.
Дальневосточные заповедники
захватывают свои ми границами почти
исключительно лесные площади,
вследствие чего фазан – птица, чуждая
сомкнутым лесам, – не входил в число
специально охраняемых ими видов. Такое
положение нельзя признать оправданным.
Во-первых, фазан – ценнейший объект
спортивной охоты, и для поддержания его
численности как такового необходимы
специальные резерваты. Во-вторых, фазаны
Приморья представляют в фауне СССР
своеобразную восточную группу рас этого
весьма широко распространенного и
подверженного очень контрастной
географической изменчивости вида.
Окраска поясницы и верхних кроющих
хвоста уссурийского фазана серая,
голубоватая или зеленоватая, без
примеси рыжих и медно-красных оттенков,
свойственных западным формам. Помимо
Лазовского заповедника благоприятные
для фазана местообитания охраняются еще
только в “Кедровой Пади”, хотя площадь
их и здесь слишком мала – это долины рек
и наиболее крупных ключей за пределами
сплошных лесных массивов. На склонах
сопок фазаны селятся лишь при том
условии, если их покрывают редкостойные
дубняки или разнотравно-кустарниковые
заросли. Среди млекопитающих также
можно указать целый ряд видов,
характерных прежде всего для
лесолуговых окраин заповедника. Таковы,
например, мышь-малютка, полевая мышь,
большая полевка. По всему побережью
Амурского залива распространен
крысовидный хомячок, в пределах СССР
эндемичный для юго-запада Приморья.
Наиболее благоприятны для него условия
Приханкайской лесостепи; в числе
второстепенных местообитаний вида
указываются кустарниковые заросли и
редколесья монгольского дуба с березой
Шмидта, ложнозибольдовым кленом,
носолистным ясенем (Костенко, 1976). Среди
видов, образующих в заповеднике фон
населения млекопитающих, –
маньчжурский заяц. Чаще всего он
встречается в дубняках с густым
подлеском леспедецы на южных склонах.
Подъемы численности маньчжурского
зайца наступают в заповеднике каждые 3–5
лет (Васильев, Панкратьев, Панов, 1965).
“Кедровая
Падь” – единственный заповедник
Приморья, где среди копытных численно
преобладает косуля, встречающаяся здесь
повсеместно. Это тоже следствие
широкого распространения в заповеднике
осветленных лесов, преобладания на
сопредельной территории лесолуговых и
лесополевых местообитаний. В довоенные
годы в “Кедровой Пади” насчитывалось
400–500 косуль (Миролюбов, 1941); численность
оставалась высокой и в последующие
десятилетия. В начале зимы, когда косули
скапливаются в приморской части
заповедника, за день одному наблюдателю
иногда удается увидеть до 30– 40 животных
(Васильев, Панкратьев, Панов, 1965). Ныне
плотность населения этих копытных на
охраняемой территории в 5–10 раз выше,
чем за ее пределами (Коркишко, 1981).
Леса,
перемежающиеся полянами и редколесьями,
особенно привлекательны для пятнистого
оленя. С момента установления режима
заповедности и приблизительно до
середины 30-х годов здесь шло постепенное
увеличение поголовья этого вида, ранее
катастрофически подорванное на всем юге
Приморья неумеренным промыслом. Так,
если в 1924 г. в “Кедровой Пади”
насчитывалось около 90 оленей, в 1928 г. –
200, то уже в 1934–1935 гг. – порядка 500 (Высоцкий,
1935). Это поголовье рассматривалось как
ценный племенной материал: олени “Кедровой
Пади” были в среднем заметно крупнее
одомашненных животных (Миролюбов, 1941),
что, как уже отмечено, вообще отличает
аборигенную дикую форму. За годы войны,
когда режим охраны заповедника почти не
соблюдался, численность пятнистых
оленей резко снизилась. Пережившие это
время животные в большинстве погибли
зимой 1947/48 г., отличавшейся крайним
многоснежьем. Со времени, когда
численность пятнистых оленей была здесь
высокой, долго сохранялись поляны,
некогда выбитые этими животными до
грунта, и ведшие к ним тропы (Васильев,
Панкратьев, Панов, 1965). Восстановление
популяции началось в 1968 г. на основе
небольшой группы парковых по
происхождению животных. Сейчас
пятнистый олень вновь становится
обычным для заповедника видом.
Недостаток
благоприятных условий на используемых
землях вынуждает копытных
концентрироваться в заповеднике. Здесь
мы сталкиваемся с той особенностью
функционирования охраняемых территорий,
которая получила название “эффект
губки” (Насимович, Исаков, 1983). Общая
плотность копытных становится
избыточной, что влечет за собой массовые
повреждения подроста, нарушает
естественный ход возобновления
фитоценозов (Коркишко, 1981). При
ограниченных возможностях выселения
копытных за пределы заповедника “Кедровая
Падь” особое значение приобретает
регулирующее воздействие на их
численность хищников, прежде всего
амурского барса.
Лисица
и енотовидная собака, обычные почти на
всей территории заповедника, все же явно
предпочитают его окраинные участки,
причем вторая – те из них, что переходят
во влажные низины. Зимний сон
енотовидной собаки в условиях “Кедровой
Пади” нередко прерывается на периоды
оттепелей, а в малоснежные теплые зимы
часть зверей вообще не впадает в спячку.
Разреженные леса вблизи границ
заповедника, где в период отела
предпочитают держаться косули,
привлекают в летнее время и харз. Эти
куницы настойчиво преследуют
новорожденных и подрастающих косулят.
Добывают также взрослых косуль, причем
совладать с такой добычей может даже
одиночная харза (Васильев, Панкратьев,
Панов, 1965).
По
данным тех же авторов, с окраинами
заповедника, где леса перемежаются
полянами, лугами, кустарниками, связан и
амурский лесной кот. Добыча кота –
мышевидные грызуны, бурундуки, птицы. В
зимнее время при низкой численности
мышевидных грызунов этот хищник
охотится главным образом на
маньчжурского зайца. Плотность
популяции амурского лесного кота в
наиболее благоприятных для него
условиях обитания может достигать две –
пять особей на 1000 га (Панкратьев – см.
Гептнер, Слудский, 1972). Однако общее
количество этих зверей на территории
заповедника за последние годы не
превышало 10–15 особей, чаще здесь
держалось лишь три-четыре кота (Коркишко,
1982). Весьма актуальна проблема
сохранения здесь амурского барса (леопарда)
.
Пограничные
горные цепи, в отрогах которых
расположена “Кедровая Падь”, – это как
раз тот очень небольшой район Приморья,
где амурский барс, уже давно и почти
повсеместно ставший крайне редким
зверем, на протяжении многих
десятилетий встречается регулярно.
Указанным районом ограничены надежные
сведения о размножении барса. Тот факт,
что эти звери “гнездятся” в сопках
заповедника, был отмечен еще К.К.
Высоцким (1935).
К
началу 40-х годов численность барсов в “Кедровой
Пади” оценивали в четыре – шесть особей
(Миролюбов, 1941), четверть века спустя – в
две – четыре особи (Васильев, Панкратьев,
Панов, 1965). Цифры близкие, но, возможно,
они отражают действительное снижение
численности, ведь несколько десятилетий
назад барсов стреляли даже на
заповедной территории. Подобные случаи
достоверно зафиксированы, в частности, в
1935 и 1936 гг. (Высоцкий, 1935; Миролюбов, 1941). В
одном из старых очерков о “Кедровой
Пади” помещена даже такая фотография:
два работника охраны заповедника несут
на жерди, перекинутой с плеча на плечо,
привязанного к ней убитого барса... На
окружающих неохраняемых территориях
зверей, без сомнения, уничтожали еще
чаще. В последние десятилетия
существенное воздействие на популяцию
оказывал и отлов живых барсов. Так, всего
за 15 лет – с 1958 по 1973 г. – на небольшой
территории в юго-западном Приморье было
поймано более 30 барсов (Юдаков, 1973).
В
самые последние годы на территории
заповедника регулярно отмечали до шести
– восьми барсов. Звери ежегодно
размножаются: обычно тут держится один-два
выводка (Коркишко, 1981). Признаков
изменения ситуации в худшую сторону
пока нет, но и удерживающийся уровень
численности не дает особых оснований
для оптимизма. Рост популяции при
существующих условиях вряд ли возможен,
угроза исчезновения постоянно нависает
и над этим очагом обитания амурского
барса. Так или иначе, именно “Кедровая
Падь” может и должна служить главным
опорным пунктом охраны этой
замечательной кошки.
Дальневосточный
подвид барса отличается от других форм
этого вида мягким и длинным мехом,
насыщенностью желтовато-рыжей окраски
основного фона, пятнами чисто-черного
цвета. Подобно большинству крупных
хищников, этот зверь не связан с каким-то
одним типом местообитаний. В
заповеднике барсы тяготеют к его
центральной части – долине р. Кедровой,
где предпочитают облесенные склоны и
гребни горных отрогов со скалами и
россыпями (Васильев, Панкратьев, Панов,
1965; Коркишко, 1981). Однако считать барса
коренным обитателем ненарушенных лесов,
в частности чернопихтово-широколиственных,
было бы неверно. Молодые звери,
приобретшие самостоятельность,
держатся главным образом по окраинам
заповедника, где преобладают лиственные
редколесья с высокотравьем (Коркишко,
1981). Показателен и сам факт, что охотится
амурский барс чаще всего на косулю, для
которой оптимальны лесолуговые и
лесополевые угодья. Из 41 случая находок
остатков добычи барса в “Кедровой Пади”
на долю косули приходится 27 (Коркишко,
Шибнев, 1982). В пределах своего ареала в
Приморье эти хищники преследуют косуль
повсюду, причем не только зимой, но и в
бесснежное время года; по обобщенным
данным, косуля также составляет около 2/3
его рациона (Абрамов, Пикунов, 1974). Из
прочих видов жертв в “Кедровой Пади”
регулярно добываются енотовидная
собака, барсук, маньчжурский заяц, а
также остальные встречающиеся здесь
копытные: кабан, кабарга, пятнистый
олень.
Частые
заходы барсов в оленепарки указывают на
то, что при высокой численности
пятнистого оленя последний также может
иметь значение излюбленного объекта
охоты барса. Но и пятнистый олень,
подобно косуле, тяготеет к осветленным,
разреженным или пересеченным полянами
лесам. Если исходить из состава
предпочитаемых жертв барса, то
перспективы его существования надо
ставить в зависимость не от сохранения
больших массивов “первичных” хвойно-широколиственных
лесов, а в первую очередь от того,
удастся ли поддерживать на достаточно
высоком уровне численность копытных, за
которыми барс охотится. Решающий же
фактор – контроль за прямым
воздействием человека на популяцию
барса.
Величина
индивидуального участка, осваиваемого
выводком барса в период, когда
котята уже следуют за матерью, достигает
80 км2. Самцы перемещаются шире,
часто выходят за пределы заповедника на
5–8 км (Коркишко, 1981). На знакомой
территории у зверей есть излюбленные
места охоты, “наблюдательные площадки”
на выступающих скалах, места
кратковременного отдыха, убежища.
Выводковыми логовами служат “глубокие,
с узким входом норы в расселинах скал
или каменных россыпях, откуда хорошо
просматриваются ближайшие склоны и
подступы” (там же, с. 79–80). Перемещаясь
по своим участкам, барсы часто
используют одни и те же тропы. Около
добычи они задерживаются на один-два дня.
В среднем добывают одну косулю в неделю;
максимальный промежуток между
успешными охотами – 10 дней. Известен
случай, когда один барс в течение суток
добыл двух молодых косуль и одного
молодого кабана. Стремясь защитить
добычу от падальщиков, эти хищники
затаскивают ее под крону хвойных
деревьев, под заломы и скалы. Уходя,
забрасывают остатки листвой и снегом (Коркишко,
Шибнев, 1981).
Случаи
нападения барсов на людей в “Кедровой
Пади”, да и повсюду в Приморье,
неизвестны. Нет сведений и о скрытном
сопровождении или троплении ими людей,
столь характерном для тигра. Наблюдать
же барса в заповеднике иногда удавалось
с расстояния 15–20 шагов (Васильев,
Панкратьев, Панов, 1965).
Очерк
о млекопитающих заповедника будет
неполон, если не коснуться красного
волка. Правда, этот зверь здесь давно
исчез: уже несколько десятков лет нет
надежных сведений даже о его заходах.
Однако в прошлом столетии красный волк
был постоянным обитателем или по
меньшей мере регулярным посетителем
территории, вытянутой вдоль побережья
Амурского залива. Стая из семи зверей
этого вида достоверно наблюдалась в “Кедровой
Пади” в 1936 г.; один из них был убит (Миролюбов,
1941).
©
Н.Г. Васильев, Е.Н. Матюшкин, Ю.В. Купцов.
Заповедник «Кедровая Падь» //
Заповедники СССР. Заповедники Дальнего
Востока. - М., Мысль, 1985
