СОВРЕМЕННОЕ
СОСТОЯНИЕ ЭКОСИСТЕМ
Детальным
описанием природы Молого-Шекснинского
междуречья и ее изменений мы обязаны Ю.А.
Исакову, изучавшему этот район
непосредственно перед образованием
водохранилища и в первые годы после
затопления (Исаков, 1949, 1953 и другие
работы).
До
образования Рыбинского водохранилища
Молого-Шекснинское междуречье
разделялось на незаливаемую
древнеозерную террасу, служившую
водоразделом, и поймы крупных рек —
Мологи, Шексны, отчасти Волги.
На
озерной террасе росли сосновые, местами
еловые леса, большие пространства
занимали верховые болота. Животный мир
был типичный таежный. В лесах обитали
лоси, лесные куницы, медведи, нередко
встречались рыси, в ельниках — белки, на
вырубках, полянах и гарях — зайцы-беляки.
По берегам лесных речек и ручьев
водились выдры и европейские норки, в
осинниках и ольшаниках — белки-летяги. В
хвойных лесах водораздела были обычны
глухариные тока, хотя более 7-10 птиц на
них не насчитывали. На моховых болотах
гнездились белые куропатки и журавли, в
ельниках по долинам лесных ручьев —
рябчики. В таежных лесах междуречья
встречались филины, длиннохвостые, а
иногда бородатые неясыти. На больших
озерах среди болот гнездились
чернозобые гагары. Мелких птиц в
однообразных хвойных лесах водораздела
было немного: хохлатые синицы, гаички,
зарянки, зяблики, на вырубках — лесные
коньки, у опушек — серые мухоловки.
Часто встречались большие пестрые дятлы,
желна, в ельниках гнездились снегири. Из
пресмыкающихся в водораздельных лесах
были обычны гадюки и живородящие
ящерицы, а из земноводных — остромордые
лягушки.
Иной
облик имела пойма. Смешанные и
широколиственные леса, обширные
заливные луга, осоковые болота,
множество деревень с усадьбами и садами,
пахотные земли, дубравы с примесью клена,
липы и осины — все это создавало богатый
и разнообразный пойменный ландшафт.
Богаче был и животный мир поймы. В лесах
и на лугах были очень многочисленны ежи
и кроты, лесные и полевые мыши, рыжие и
обыкновенные полевки. В дубовых и
осиновых лесах со множеством дупел
находили убежища летучие мыши; в
пойменных лесах было много лосей, зайцев
— беляков и русаков. По берегам
многочисленных рек, ручьев, озер и
стариц жили водяные крысы и полевки-экономки,
а также хищники — ласки, черные хори,
горностаи, лисицы. В пойменных лесах
гнездились дятлы и поползни, пестрые
мухоловки и горихвостки, в дубравах были
обычны вяхири и горлицы, серые неясыти. В
густом подлеске из липы, орешника и
других лиственных кустарников
держалась масса мелких певчих птиц.
Черноголовые и серые славки, пересмешки,
черные дрозды, а вечерами соловьи
наполняли эти леса пением. В дубняках по
берегам озер и рек гнездились в дуплах
некоторые утки. Многочисленнее других
был гоголь, которого здесь называли «дуплянка»
или «утка-дубовка». Иногда дупла
занимали кряквы, лутки, очень редко —
большие крохали.
Дубравы
служили многим пернатым и хорошими
кормовыми угодьями — в период
созревания желудей и орехов лес
оглашался криками соек, сорок, свистом
поползней, желудями кормились и стайки
вяхирей. В смешанных лесах с
преобладанием осины, ели и березы птичье
население' было также многочисленным и
разнообразным: синицы - гаички, пестрые
мухоловки, горихвостки, зяблики,
белобровики, рябинники и певчие дрозды,
вертишейки и иволги встречались повсюду.
На полянах и по опушкам этих лесов
весной токовали тетерева, и в разгар
тока лес буквально переполнялся их
бормотанием, однако больших тетеревиных
токов тоже не было. В пойменных лесах
гнездились и хищные птицы — канюки,
осоеды, большие подорлики.
Пойменные
озера с богатой прибрежно-водной
растительностью служили прекрасными
кормовыми угодьями для многочисленных
уток, прежде всего крякв, чирков-свистунков
и трескунков, шилохвостей, широконосок.
Утки находили здесь и укромные места для
гнездования. В труднодоступных участках
на разливах озер гнездились колониями
озерные и сизые чайки, речные крачки.
Обширные заливные луга были
излюбленными местами обитания многих
куликов, чаще других — чибисов, больших
кроншнепов, дупелей и бекасов. Свист
погонышей и скрип коростелей были
неотъемлемыми звуками ночного луга.
Обилие
птиц и мелких грызунов привлекало
пернатых хищников: лугового и болотного
луней, пустельгу, кобчика, черного
коршуна. По речным песчаным берегам
повсеместно встречались перевозчики,
кулики-сороки и мородунки.
Прибрежные
кустарники населяли камышевки, чечевицы,
пеночки, варакушки, соловьи; влажные
луга — луговые чеканы, желтые
трясогузки и овсянки-дубровники, тут же
кормились большие стаи скворцов.
Населенные
пункты с пашнями по соседству
привлекали на гнездовье грачей,
скворцов, ласточек, стрижей и воробьев.
На полях нередки были жаворонки, серые
куропатки, перепела, а осенью остатками
зерна кормились гуси, утки, грачи, голуби,
зачастую вылетали на зерно тетерева и
глухари. С августа и до самого отлета на
овсяных полях паслись крупные стаи
журавлей.
Многочисленными
в пойменных биотопах были ржи, травяные
лягушки, серые жабы и обыкновение
тритоны.
Реки
и озера поймы изобиловали рыбой.
Массовыми промысловыми видами на Волге,
Шексне и Мологе были лещ, составлявший в
уловах до 40%, плотва, щука, судак, окунь,
чехонь и белоглазка. В Шексне и Волге
нередкой была стерлядь, встречались и
проходные рыбы — осетр, севрюга,
белорыбица (Кулемин, 1944; Васильев, 1950).
Повсюду попадались елец, уклея, густера,
налим, но в промысле они существенной
роли не играли. Всего в бассейне Верхней
Волги насчитывалось 38 видов рыб (Кулемин,
1944).
Создание
водохранилища преобразило весь облик
Молого-Шекснинской низины. Юго-восточная
часть ее оказалась затопленной, лишь в
северо-западной части нового водоема
сохранился небольшой полуостров с
типичным таежным ландшафтом, где и был
организован Дарвинский заповедник.
Водохранилище
изменило условия жизни всех прежних
обитателей пойменных биотопов и тех
животных водораздела, которые оказались
на берегах нового водоема. Особенно
резко это проявилось на первом этапе
заполнения водохранилища весной
Для
многих животных этот необычный паводок
стал катастрофическим. Множество мелких
зверьков погибло при подъеме воды —
мышевидные грызуны, землеройки, кроты,
ежи, зайцы. Даже такие могучие звери, как
лоси, зачастую гибли в холодной воде, не
в силах выбраться на сушу из массы
всплывшего бурелома и растительного
мусора. Прилетавшие птицы застали свои
места гнездования под водой, но покидали
эти участки очень неохотно. Многие из
них остались в тот год без потомства (Исаков,
1953).
Все
богатые и разнообразные пойменные
биотопы ушли под воду. На высоких крутых
берегах вплотную к воде подступили
лесистые участки с сухими борами, склоны
с бывшими пашнями и суходольными лугами,
а низкие пологие берега очень сильно
изменились, особенно в первые годы после
затопления чаши водохранилища. На
мелководьях возникали новые, необычные
элементы ландшафта — затопленные леса и
кустарники, мелкие песчаные островки,
всплывшие торфяные острова, обширные
заливы, укрытые от волн. В сочетании с
подтопленными и незатопленными
участками берега они образовали сложные,
прибрежные биотопы. Разнообразие
жизненных условий на пологих берегах
водохранилища дополнялось сезонными
колебаниями его уровня.
Немногие
уцелевшие обитатели поймы — мелкие
зверьки, лягушки, ящерицы и змеи,
оказавшиеся во время наполнения
водохранилища вблизи берегов, попали в
не свойственные им условия — в верхний
пояс зоны временного затопления или в
лесные таежные биотопы и верховые
болота. Численность большинства этих
видов (обыкновенная полевка и полевка-экономка,
водяная крыса, полевая и лесная мыши, еж,
крот, заяц-русак) в первые годы после
затопления была очень низкой. В отличие
от пойменных лиственных лесов, богатых
дуплами, в сосновых и еловых лесах на
берегах водохранилища практически
совсем не было дуплистых деревьев, и
большинство видов-дуплогнездников
лишилось убежища. Некоторые летучие
мыши — ушан, малая вечерница, водяная
ночница, нетопырь-карлик — совсем
исчезли; три вида — двухцветный кожан,
рыжая вечерница и усатая ночница, так же
как и белка-летяга и садовая соня, стали
очень редкими. Почти не стало гоголей.
Сильно сократилась численность полевых,
луговых и синантропных птиц — серых
куропаток, перепелов, обыкновенных
неясытей, камышовых луней и др. На
берегах нового водоема почти не стало
ужей, прытких ящериц, травяных и
прудовых лягушек. Создание
водохранилища изменило и жизнь рыб.
Совсем не стало осетра, севрюги и
белорыбицы, серебряного карася, исчезли
подуст и сазан, а вслед за ними стерлядь
и голавль. Меньше стало белоглазки,
жереха, сома (Поддубный, 1972). Замедление и
прекращение течения в реках и ручьях
повлияло на водные сообщества, из
которых выпали реофильные виды. Через 10
лет полностью пропали кровососущие
мошки (симулиды), прежде столь
многочисленные в пойме Мологи (Исаков,
1953). Сейчас очень редко встречаются
стрекозы-красотки, отсутствуют стрекозы
семейства дедок, личинки которых
развиваются в реках с быстрым течением.
В то же время возросла численность
кровососущих насекомых, особенно
комаров и слепней — обитателей болотных
и лесных водоемов и временных луж. Фауна
кровососущих насекомых в заповеднике в
50-е годы была представлена 26 видами,
преимущественно из рода Аёdes по данным
Сазоновой).
Так
было на берегах водохранилища в первые
годы его существования. Постепенно
животные начали заселять или
использовать в различные сезоны новые
прибрежные биотопы.
Обширные
мелководные заливы, зараставшие
прибрежно-водными и водными растениями,
богатые донной фауной и зоопланктоном,
стали крупными нерестилищами и местами
нагула молоди большинства промысловых
видов рыб.
Зарастание
мелководий и обилие донных моллюсков
личинок хирономид, ручейников создало в
многочисленных заливах благоприятные
кормовые и защитные условия для
гнездящихся и пролетных водоплавающих
птиц, главным образом уток и гусей (Немцев,
1953, 1956).
Обсыхающие
и зарастающие к осени свежей зеленью
обширные отмели привлекли на кормежку
лосей, медведей, зайцев, журавлей,
глухарей и тетеревов. На обнажающихся
песчаных дюнах и островах стали
останавливаться на отдых и кормежку
стайки пролетных куликов. По берегам
заливов, в зарослях осоки и
двукисточника тростниковидного,
расселились обыкновенные полевки и
полевки-экономки, водяные крысы, вслед
за ними пришли лисицы и енотовидные
собаки (Калецкая, 1957). Весной на открытом
побережье начали останавливаться на
отдых большие стаи пролетных белолобых
гусей.
Много
мелких песчаных островов дали приют
гнездящимся сизым чайкам, речным
крачкам, куликам и уткам. На некоторых
крошечных островках можно было
насчитать десятки гнезд этих птиц (Немцев,
1953).
Всплывшие
торфяные острова, только-только
начавшие зарастать осокой, пушицей,
всходами ивы и березы, также оказались
прекрасными гнездовыми и кормовыми
угодьями для чаек, уток и куликов. Около
десяти лет гнездились на всплывших
торфяниках обыкновенные чайки. Их
колонии насчитывали до тысячи пар. Рядом
с ними устраивали гнезда сизые и малые
чайки, речные крачки, а в
Самыми
распространенными млекопитающими
торфяников были полевки-экономки и
водяные крысы, более редкими —
обыкновенная и малая бурозубки и кутора.
Иногда на островах появлялись зайцы-беляки,
горностаи, лисицы, енотовидные собаки.
Ежегодно и подолгу здесь жили лоси,
которых привлекали обильные корма:
летом — травянистые растения и листья
ивы и березы, зимой — их побеги (Калецкая,
Кутова, Немцев, 1959). Пока на торфяных
островах было много «полужидких»
участков, лосям было сложно
передвигаться. Звери часто
проваливались, с трудом преодолевали
нагромождения плавника. Особенно
доставалось маленьким лосятам. Позднее,
когда волны уплотнили края торфяников, а
корни растений укрепили их, лоси стали
свободно бродить по островам. Плавучий
торф лишь слегка погружался и колыхался
под тяжестью огромных животных. Осенью
на торфяниках происходили даже поединки
быков.
Особое
своеобразие придавали побережьям
водохранилища сухостойные затопленные
леса, широкой полосой окаймлявшие
заповедный полуостров. При подготовке
ложа водохранилища не все деревья были
вырублены, и оставшиеся в первые же годы
после затопления погибли. Но в этих,,
казалось бы, совершенно мертвых лесах на
самом деле буквально кипела жизнь. В
защищенных от волнобоя лагунах и
рединах, среди затопленных лесов, бурно
разрослись земноводные и водные
растения, на устлавших дно обломках
ветвей и коры сформировался богатый
бентос, главным образом личинки
ручейников и крупных хирономид. Именно
здесь скапливались лини и караси. Обилие
беспозвоночных, травянистых растений и
хорошая защищенность привлекали в
затопленные леса уток — здесь кормились
большие стаи крякв, чирков-свистунков,
шилохвостей. В затопленных лесах, так же
как и на всплывших торфяниках,
собирались на линьку селезни уток и
серые гуси (Немцев, 1953, 1956). Сухие леса
предоставляли убежище множеству птиц. В
дуплах гнездились скворцы, стрижи, белые
трясогузки, дятлы, гоголи, лутки. На
отдельно стоящих деревьях строили
гнезда вороны, коршуны, скопы, а на самых
крупных — орланы-белохвосты. Но пожалуй,
самым впечатляющим явлением были
крупные колонии серых цапель. В 50-е годы
в районе заповедника существовало 10
колоний серых цапель, в одной из них было
около 300 гнезд, что для этих широт —
явление исключительное (Немцев, 1953;
Скокова, 1954).
Прибрежный
ландшафт дополняли оставшиеся
незатопленными места бывших деревень.
Богатые огородные почвы и остатки
построек густо поросли крапивой,
малиной, иван-чаем, зонтичными. Здесь, в
высоких зарослях бурьяна, в первые годы
после затопления встречались полевые
мыши, мыши-малютки, гнездились коростели,
погоныши, камышевки, серые славки.
Всплывшие
торфяники, затопленные мертвые леса,
колокольни затопленных церквей
придавали побережьям водохранилища,
особенно в его северной части, довольно
мрачный вид. И такая картина сохранялась
около двадцати лет. За это время волны,
ветер и лед изредили, а затем и полностью
разрушили затопленные леса. Они же
уничтожили и большинство мелких
песчаных островов. Очень сложная по
рисунку береговая линия заповедного
полуострова, теперь открытая ветрам,
сгладилась и выровнялась. Постепенно в
мелководной прибрежной полосе на месте
затопленных лесов появились заросли
тростника, на песчаных отмелях
поднялись довольно густые ивняки,
всплывшие торфяные острова покрылись
сплошными зарослями тростника и ивы, на
них выросли настоящие березовые леса.
Изменения
прибрежных биотопов отразились на жизни
их обитателей.
На
густо заросших ивой, березой и
тростником всплывших торфяниках, за
редким исключением, перестали
гнездиться чайки. Их небольшие колонии
ютятся сейчас только по окраинам, где
всплывают новые участки голого торфа.
Сократилась здесь численность полевок-экономок
и водяных крыс, вместо них в тростниках
поселились ондатры.
Вместе
с затопленными лесами исчезли
многочисленные колонии серых цапель.
Сохранились лишь две небольшие колонии
этих птиц на островах у Весьегонска и
Череповца, где цапли гнездятся на
высоких живых соснах. На живых деревьях
у берегов водохранилища гнездятся
теперь орланы-белохвосты, а гнезда скоп
встречаются только на деревьях среди
верховых болот. Исчезли удобные для
линных уток и гусей места, и теперь нет
больших скоплений этих птиц. Лини стали
очень редки, а караси попадаются только
в глубине заливов по затопленным устьям
рек.
Широко
расселились по всему побережью полевки-экономки
и ондатры, больше стало медведей,
кабанов, енотовидных собак, которым зона
временного затопления предоставляет
хорошие кормовые запасы.
По
мере зарастания мхом и лесом прибрежных
лугов и сокращения их площади снижалась
численность коренных обитателей —
чибисов, больших кроншнепов,
обыкновенных полевок, исчезли овсянка-дубровник,
перепел, полевая мышь.
Однако
процесс формирования прибрежных
ценозов еще не закончился. Будущие
изменения природы прибрежной полосы
зависят в первую очередь от
гидрологического режима Рыбинского
водохранилища. Включение этого водоема
в систему переброски вод из северных рек
в бассейн Волги может привести к
изменениям сезонных и годовых колебаний
уровня водохранилища и как следствие —
к нежелательным изменениям
растительного и животного мира его
побережий.
© Калецкая М.Л., Немцова С.Ф.,
Скокова Н.Н. Дарвинский заповедник. //
Заповедники СССР. Заповедники
европейской части РСФСР. I. - М., Мысль, 1988.
с. 152-184
общие сведения и история создания
